СУДЕБНАЯ РЕФОРМА В КЫРГЫЗСТАНЕ: НУ И КАК — ОСТАНОВИЛИ БЕСПРЕДЕЛ?
- 01.03.2017 11:23
О том, что в Кыргызстане уже то ли третий, то ли пятый год идёт судебная реформа, заставил вспомнить недавний визит президента Кыргызстана в Евросоюз.
В ходе этого визита входивший в состав кыргызской делегации министр иностранных дел КР Эрлан Абдылдаев подписал с верховным комиссаром ЕС по международному сотрудничеству и развитию Неменом Мимица соглашение о выделении Евросоюзом очередного гранта Кыргызстану.
Грант дают, как пафосно обозначили европейцы, на «верховенство закона». Проще говоря — на проведение судебной реформы в Кыргызстане.
Грант большой — 13 миллионов евро. В переводе на нацвалюту это почти МИЛЛИАРД СОМОВ.
Такую же сумму — 13 миллионов евро — Кыргызстан уже потратил — на всё ту же судебную реформу. Давали его тоже европейцы — в рамках соглашения, подписанного в 2013 году между ЕС и правительством КР.
Денежный поток из-за рубежа тёк в Кыргызстан на проведение судебной реформы и из США. По программе по укреплению судебной системы Кыргызстана на 2011-2016 годы по линии государственного агентства США ЮСАИД эта самая система получила 6 миллионов 605 тысяч долларов.
О судебной реформе в Кыргызстане говорят уже четверть века — каждый из президентов страны пытался представить себя великим реформатором. Но идея реформы впервые оформилась в виде конкретной программы лишь осенью 2012 года, когда президент Атамбаев создал Совет по судебной реформе. Осенью 2014 года, когда этот совет представил итоги своей работы, судебной реформе был дан официальный старт.
Что же было сделано за эти годы? На что потрачены огромные деньги зарубежных доноров?
Два главных вопроса, на которые мы ищем ответы.
В Кыргызстане сменились часть судей разных уровней.
Верховный суд КР переехал в новое здание — бывшее помещение АУЦА на бишкекской Старой площади.
Самое же главное — приняты несколько новых кодексов, которые недавно подписал президент Атамбаев — Уголовный кодекс, Кодекс о проступках, Уголовно-процессуальный кодекс, Уголовно-исполнительный кодекс Кыргызской Республики. Все они начнут действовать с 1 января 2019 года. Ещё один новый кодекс — Гражданский процессуальный (ГПК) — начнёт действовать уже с 1 июля этого года.
«Остановить судебный беспредел!» — таким простым лозунгом Алмазбек Атамбаев два года назад обозначил главную цель судебной реформы. Ну и как — удалось хоть немного его остановить? Это мы спросили у юристов, которые имеют дело с судебной системой постоянно и при этом могут себе позволить говорить откровенно, — у адвокатов. Им мы задавали примерно одинаковые вопросы — видят ли они какие-то плоды судебной реформы, ощутили ли какие-то изменения?
СУДЬБАМИ ЛЮДЕЙ ИГРАЮТ ПО-ПРЕЖНЕМУ
Эркин САДАНБЕКОВ,
адвокат, директор
юридической компании:
— Как практикующий адвокат, постоянно имеющий дело с судебными органами, могу сказать одно: каких-то существенных улучшений в судебной системе не наблюдается. Ведь мы, адвокаты, знаем проблему изнутри. И мы повсеместно сталкиваемся с незаконным возбуждением уголовных дел, незаконным привлечением к уголовной ответственности, вынесением незаконных приговоров и судебных решений. Население, разумеется, тоже с этим сталкивается. Поэтому у граждан нет доверия ни к правоохранительным органам, ни к судебной системе.
Хочу напомнить: сразу после того, как 7 апреля 2010 года в Кыргызстане сменилась власть, временное правительство пообещало, что будет кардинально реформировать всю правоохранительную систему — следственные органы, прокуратуру, суды. Народ поверил. И новые власти, действительно что-то, казалось, начали делать. Но к чему мы в итоге пришли? Говоря о судебной реформе, мы должны иметь в виду реформирование всей правоохранительной системы, следственно-судебных органов. В том числе органов прокуратуры, государственного обвинения. Вы, конечно, видите, какие огромные сроки просят обвинители на судебных процессах — по 10-20 лет. Суды же выносят оправдательные приговоры. Либо суд первой инстанции приговаривает человека к пожизненному заключению, вышестоящий суд его оправдывает. Что за игра судьбами людей? На ком лежит ответственность за эту игру — на безответственном следователе, безответственном гособвинителе или безответственном судье?
— В рамках судебной реформы частично поменяли судейский состав. Новые судьи, по вашим наблюдениям, работают лучше?
— Не могу этого сказать. Зато адвокатский корпус пополнился грамотными юристами — многие бывшие судьи, хорошие процессуалисты, пошли работать адвокатами. А куда им ещё идти? Кстати, о бывших судьях и об их ответственности. Недавно — тоже, видимо, в рамках судебной реформы — был инициирован законопроект, согласно которому судья даже после сложения им своих полномочий не может быть привлечён к уголовной и иной ответственности. Это что же получается — судил-судил незаконно, выносил незаконные приговоры и решения — и ни за что не отвечает? Не зря депутаты не стали голосовать за этот законопроект и вернули его на доработку.
— Нынешнюю судебную реформу начинали под лозунгом: «Остановить судебный беспредел!». Как считаете — удалось ли его остановить?
— Не думаю. По моим наблюдениям, судьи по-прежнему боятся выносить смелые решения и приговоры. Боятся, что эти приговоры не устроят гособвинение, не устроят власть, что в вышестоящей инстанции эти приговоры и решения отменят. Ведь это минус в судейской работе. В результате судьи вместе с гособвинением часто выступают как одна ГОСУДАРСТВЕННАЯ МАШИНА — карательная.
— На судебную реформу потрачены огромные деньги. Как думаете — куда? Вы как адвокат видите какие-то плоды?
— Куда — это лучше, наверное, спросить у Верховного суда. А что видим мы, адвокаты? Видим, что у секретарей судов по-прежнему нет денег (а может, времени или желания) на то, чтобы просто найти конверт, вложить туда повестку и отправить участнику судебного процесса. Все залы судебных заседаний оборудовали видеокамерами. Очень хорошо! Но вот возникает необходимость получить фрагмент видеозаписи судебного процесса. Бывает, например, что в зале заседаний возникла потасовка. Или нужно уточнить, какие показания давал подсудимый или свидетель — говорили они одно, а в протоколе записано другое. Многие адвокаты обращались к председателям судов — дайте, пожалуйста, запись от такого-то числа, за такое-то время… Не дают! Вежливо отказывают под какими-то туманными предлогами. Дескать, видеоматериалы выдаются только в случае возбуждения уголовного дела. Какого ещё дела?! Зачем вести видеозаписи, если мы, участники процесса, не можем ими воспользоваться? Вот в Казахстане, к примеру, на судебных процессах — особенно по гражданским делам — обязательно ведётся аудиозапись. И диск с этой записью обязательно приобщается к материалам дела. Для чего же у нас, в Кыргызстане, тратили деньги зарубежных доноров? А эти видеокамеры, как нам известно из СМИ, установили именно на эти деньги.
ЗАКОНЫ — ЧТО ДЫШЛО
Лариса ДОКУЧАЕВА,
юрист-цивилист (специалист
по гражданским делам), директор юридической фирмы:
— Мне запомнилась и очень понравилась фраза одного известного кыргызского политика, которую он однажды произнёс, будучи председателем одной из комиссий по судебной реформе: «Необходимо исключить давление на судей. Недопустима ситуация, когда государственные деятели или чиновники высказывают своё мнение о ещё не состоявшемся судебном решении, тем самым оказывая косвенное, а иногда прямое давление на судей».
У нас же себе такое позволяют не только чиновники, но даже руководители коммерческих банков. Напомню, что по одному гражданскому делу (которое освещалось на страницах вашей газеты) председатель правления одного из банков заявила, что решение Бишкекского городского суда — это просто бумажка, которая ничего не значит, поскольку Верховный суд его всё равно отменит. Очень показательный, считаю, пример! Некоторые судьи действительно по сей день прислушиваются к мнению, скажем так, посторонних лиц и выносят заведомо неправосудные и незаконные решения. И судебная реформа, к сожалению, эту ситуацию не изменила.
Второе. Судебную реформу хорошо бы начинать с приведения в порядок законодательства. У нас есть законы, в которых одна статья противоречит другой статье этого же закона. Такие противоречащие друг другу статьи есть даже в Гражданском кодексе Кыргызстана. И разные суды по похожим делам выносят совершенно разные решения, поскольку используют разные статьи. Обращаюсь в Жогорку Кенеш — государственный орган, который все эти законы и кодексы принимает. Прошу дать толкование, как эти статьи применять. Ответ потрясает: «Мы не вмешиваемся в работу судов, это не входит в нашу компетенцию». Получается замкнутый круг. Законодатели, допустившие противоречия в законах, не желают их исправлять, а своё право и обязанность толковать законы отдают на откуп судьям. Которые трактуют их так, как им удобно и выгодно. Моё мнение: несовершенство наших законов и влечёт судебный беспредел. Если бы каждая статья каждого закона толковалась чётко и однозначно, если бы её нельзя было разворачивать то влево, то вправо, то меньше стало бы и коррупции, и судебного беспредела.
— А если сравнить судей — «дореформенных» и пришедших в ходе реформы?
— Чтобы ответить на этот вопрос, я просто могу поднять свой архив. Решения примерно по 90 процентам дел, в которых я принимала участие, выносились чётко в рамках закона. Даже если мы с клиентами проигрывали, всё было настолько законодательно обосновано, что не было даже возможности подать апелляционные жалобы — в вышестоящей судебной инстанции нам бы тоже отказали. И эти решения выносились именно «дореформенными» судьями. А вот что касается судей нового набора, то могу сказать, что некоторые из них просто безграмотные, некомпетентные. Особенно это заметно не в Бишкеке, а на периферии — в Иссык-Атинском, Токмакском, Сокулукском судах. Где судья, к примеру, даже видя, что одна из сторон откровенно занимается подлогом документов, никак на это не реагирует. Хотя просто обязан вынести частное определение о возбуждении уголовного дела по факту выявленного подлога.
Ещё один момент. Уже пять лет я работаю с клиентами, которые выиграли все судебные инстанции вплоть до Верховного суда. Речь в этом деле идёт о приватизации крупного объекта — бывшей автобазы. Наши оппоненты, подделав документы, захватили её имущество, выгнали бывших собственников (моих клиентов), продали энное количество грузовых машин, находившихся под арестом. Так вот, даже выиграв дело, мои клиенты уже несколько лет не могут вернуть это имущество. И это далеко не единственный пример, когда судебные решения не исполняются, саботируются. Возникает вопрос: что толку от реформирования судебной системы, если её последнее звено не срабатывает? Если заключительный этап правосудия — исполнение решения суда — пробуксовывает?
СУДЕЙ МЕНЯЮТ — СОБЛАЗНЫ ОСТАЮТСЯ
Акмат АЛАГУШЕВ,
медиапредставитель Кыргызстана:
— Любая судебная реформа, как мне кажется, уйдёт как вода в песок, если судьям не поднять заработную плату. И очень существенно — раз в десять. Судьи, считаю, должны получать — если считать в условных единицах — порядка 5 тысяч долларов в месяц. Этот момент должен стоять во главе угла реформы. А всё остальное уже вторично.
Сегодня средняя зарплата молодого, не имеющего выслуги лет судьи районного суда в Бишкеке — где-то 30 тысяч сомов. В городском, Верховном суде зарплаты повыше, но ненамного. Согласитесь, что содержать семью на такие деньги нельзя. Человек вершит людские судьбы, а государство, по сути, его толкает в объятия соблазнов. Ведь вокруг столько искушений — особенно в нашей стране, с нашим менталитетом. Только тогда, когда у судьи будут прикрыты тылы, когда ему не надо будет думать о хлебе насущном, он сможет не поддаваться этим искушениям.
Когда власти говорят, что не могут кардинально поднять зарплаты судьям из-за дыр в бюджете, я, честно говоря, не очень верю. Сделать это сложно, но можно. Не буду утверждать, что власть держит судей на полуголодном пайке, чтобы сделать их более управляемыми, но такой вывод напрашивается сам собой.
— Судебная реформа в Кыргызстане идёт уже несколько лет. Вы как юрист, постоянно участвующий в судебных процессах, её плоды видите?
— Показателем успешности или неуспешности судебной реформы может, считаю, быть только одно — степень доверия граждан к судебной системе. Думаю, если сейчас провести соцопрос населения, то результат будет таким же, как и несколько лет назад — порядка 80 процентов граждан (а то и больше) судам не доверяют. Эту цифру, как помните, озвучил ещё президент Акаев. И пока, к сожалению, эта цифра будет оставаться неизменной — в какое бы здание ни переезжал Верховный суд и какие бы законы ни принимались. До тех пор, пока судьи не станут реально независимыми. И прежде всего — финансово независимыми.
У нас перед глазами есть хороший пример реформирования МВД в Грузии, где полицейским подняли зарплату — причём не формально, а реально — в несколько раз. И положительный результат от этого был очень заметный. Есть прямая связь между повышением судьям зарплаты и ростом бюджета страны. Если судьи станут независимыми, то вырастет доверие к ним населения. Доверяя судам, люди станут обращаться в суды, а не решать свои проблемы келейно — вне суда. В итоге деньги начнут выходить из тени и пополнять бюджет государства.
ПОЛОВИНУ СЪЕДАЮТ КОНСУЛЬТАНТЫ
Кайрат ОСМОНАЛИЕВ,
доктор юридических наук, профессор:
— Судебная реформа? Как сказал бы режиссёр Станиславский, «Не верю!». Реформа спит. Притом что «проекты» вроде бы двигаются, проводятся какие-то дежурные конференции, Кыргызстан наводняют эксперты с Запада, приезжающие сюда зарабатывать хорошие деньги.
Не ошибусь, если скажу: больше половины из тех миллионов евро и долларов, которые дают западные доноры на нашу судебную реформу, тратят на себя, любимых, сами европейские и американские консультанты. Деньги эти уходят на их зарплату, проживание, командировочные. Говорю так уверенно, потому что сам в 2008-2010 годах работал в небольшом — на 2 миллиона евро — проекте судебной реформы (и скажу, не хвастаясь, успел кое-что сделать хорошее). Как раз по этому вопросу — приглашения экспертов — у меня были конфликты с немцем-директором проекта. Он говорил: «Это европейские деньги, поэтому — никаких русских, российских экспертов. Только европейские, желательно немецкие». И это не просто желание обеспечить работой «своих» — это, считаю, политика.
Ещё деньги тратятся на поездки наших судей в Европу — совершенно, считаю, бессмысленные и бесполезные. Для судей это возможность покататься бесплатно за счёт европейцев, позаниматься шопингом — деньги на карманные расходы тоже выдаются. Никакого реального выхлопа, уверен, от этих туров нет. Занятия, которые там проводят, для наших судей всё равно что упрёки повара из известной басни: «А Васька слушает, да ест…»
А сколько денег списывают на все эти безумные круглые столы с кофе-брейками в безумно дорогих отелях Бишкека и Иссык-Куля! На этом, естественно, кто-то зарабатывает.
— Выхлоп — несколько новых кодексов…
— Да, в итоге получили кодексы… Мало кому понятные. И с этими кодексами правоприменители — то есть те, кому по этим кодексам придётся работать — сейчас не знают, что делать. Судопроизводство усложнили, как только можно!
Вот, к примеру, пока ещё действующий Уголовный кодекс Кыргызстана принят был в 1997 году. Представьте — за 20 лет в него более 50 раз вносились изменения! И продолжают вноситься изменения — большей частью позитивные. Сколько на это было потрачено времени, денег, наконец, нервов в жарких дебатах в парламенте! Теперь мы от всего этого отказываемся. Только потому, что… доноры заплатили за новый кодекс.
Любое государство, которое себя считает зрелым и независимым, должно, считаю, иметь консервативное законодательство. Которое не меняется по прихоти зарубежных доноров. Уголовный, Уголовно-процессуальный, Гражданский процессуальный и другие кодексы — это законодательный механизм, на котором держится государство. Они определяют внутреннюю политику и регулируют самые важные общественные отношения. И вдруг нам говорят: «Всё это устарело — забудьте. Вот вам всё новое». А есть ли гарантия, что это новое будет работать хорошо? Очень в этом сомневаюсь.
Есть такое понятие — правовые системы, правовая семья. Мы много лет жили в одной правовой системе, которая не стыкуется с американской или немецкой. А теперь нас — словно родители ребёнка после развода — то сюда тягают, то туда тягают… Пока ещё действующие кыргызские кодексы построены на модельных кодексах СНГ. Мы модернизировали их так, как нужно нам. Эти кодексы — в принципе хорошие, они работали, их понимали правоприменители — следователи, прокуроры, судьи. Зачем ломать то, что работает? Нет, нас потянуло на эксперименты. И вся 20-летняя работа по совершенствованию законодательства — коту под хвост!
Думаю, совершенно очевидно, что нами манипулируют. За большей частью изменений угадывается западный подход. Я здесь вижу продолжение геополитики. Нас явно хотят оторвать от традиционной правовой системы. А может, вообще разрушить государственные устои. Поскольку, повторюсь, нет никаких гарантий того, что новое законодательство будет работать хорошо. Наши правоприменители к нему не готовы.
— Дали вроде бы время, чтобы подготовиться — большинство кодексов начнут действовать лишь с 2019 года.
— Думаю, не начнут они действовать даже после 2019-го. Отложат… Помните, ввели в Уголовный кодекс новое наказание в виде ареста? Но для того, чтобы его исполнять, надо было строить специальные арестные дома. Отложили введение этого наказания, а затем и совсем от него отказались. Потом в Уголовно-процессуальный кодекс ввели такую красивую штуку, как суды присяжных. Но в условиях нашего трайбализма и коррупции это — неработающая штука. И даже вредная, которая может дискредитировать весь уголовный процесс. Отложили введение судов присяжных на несколько лет, потом снова отложили. А в новом УПК опять суд присяжных прописали! Да спуститесь уже на землю…
Этими кодексами нас, считаю, обрекают на вечное попрошайничество. Потому, что придётся обращаться к донорам снова и снова. Понадобится, к примеру, новые тюрьмы строить — с новым режимом. Откуда деньги на это?!
— Ну а про новых судей что сказать можете?
— Поменяли шило на мыло. У меня ностальгия по касте судейских работников, которые работали в 90-х годах. В них было больше и порядочности, и принципиальности, и знаний. Сегодняшние судьи меня удручают. Не все, конечно — и светлые пятна на тёмном теле нашей отечественной Фемиды, есть. Вот говорят: «А судьи кто?». Но ещё важнее, кто судей отбирает. Здесь стоит вспомнить про Совет по отбору судей — СОС. Сама по себе идея была хорошей. Мы предлагали итальянский вариант. В Италии такой совет набирают паритетно из представителей магистратуры (судейского корпуса), прокуратуры, адвокатуры, профессоров ведущих юридических вузов. И итальянские судьи, отобранные этим советом, считаются очень сильными — даже своего премьера Берлускони засудили.
А у нас кого в СОС отобрали? Партии превратили этот отбор в какой-то политический устукан (церемония по раздаче гостям определённых кусков баранины в зависимости от степени уважения к ним). И затолкали туда непонятно кого. Как помните, первому составу совета во главе с Шамаралом Майчиевым президент дал весьма негативную оценку, завернул все кандидатуры в судьи межрайонных судов, которые совет отобрал. Стали избирать новый состав СОС — и опять проходят Майчиев и ещё несколько прежних членов совета. И вот руководит Майчиев Советом по отбору судей и одновременно юридической корпорацией… Которая почему-то всегда выигрывает в судах. Разве это не конфликт интересов? Тут, сказал бы даже, коррупцией попахивает. И всем на это плевать.
А ведь именно коррумпированная и зависимая от «позвоночного» права судебная система уже дважды становилась одним из катализаторов народных недовольств и смены политической элиты! Вспомните: в 2005 году массовые протесты начались после того, как в ходе парламентских выборов суды нагло, безапелляционно занимали позицию проакаевских кандидатов в депутаты. В 2010 году судьи, считаю, так нагло себя уже не вели. Но судебная система в конечном счёте ответственна за всю несправедливость в государстве.
Суд должен быть истиной в последней инстанции — он венец всей правоохранительной системы, он должен восстанавливать справедливость. А если Фемида становится оглохшей, ослепшей и бессовестной, то она становится источником протестного взрыва. Ведь над судьёй висит государственный герб, он единственный в государстве имеет право выносить решения именем Кыргызской Республики. И вынося несправедливые решения, судья обращает гнев людей против всей государственной системы. Хуже нет, когда рушатся надежды! Самый опасный человек — это человек, у которого отняли надежду на справедливость. Поэтому судебную систему надо чистить в первую очередь.
— Короче говоря, — заключает Кайрат Осмоналиев, — судебная реформа, словно спящая красавица, объята сном. А её покой бдительно охраняют молодые реформаторы — я их называю «президентскими балашками» (парни, пацаны).
— Что за «балашки»?
— Сотрудники отдела по судебной реформе аппарата президента (возглавляемого Манасбеком Арабаевым). Мне, честно говоря, непонятно, чем занимаются эти сотрудники, кроме того, что за спиной президента решают, кому быть судьёй, а кому нет — в адрес экспертного совета Координационного совещания по противодействию коррупции, председателем которого я являюсь, поступила недавно жалоба на сей счёт. Я направлял письмо руководителю аппарата президента Фариду Ниязову, просил разобраться. Но там — глухая стена, корпоративная солидарность. Есть и примеры того, как эти «балашки» влезали и в судебные дела, решая вопросы с председателями судов. Реформа, считаю, может очнуться, только если глава государства начнёт в ручном режиме исправлять ситуацию. Для начала люстрировав этих троих «балашек»-реформаторов, не оправдавших надежд.
КОДЕКС, ГРОЗЯЩИЙ ВЗРЫВОМ
Анатолий САФОНОВ,
практикующий юрист:
— Почувствовали ли мы судебную реформу? Очень даже почувствовали. И в скором времени почувствуем ещё сильнее.
На место опытных судей пришли новички — вчерашние делопроизводители, секретари… Даже для судей Верховного суда убрали возрастной ценз, убрали судейский стаж, который прежде был необходим, чтобы работать в высшей судебной инстанции. Теперь, по сути, человек с улицы может стать судьёй Верховного суда на пятилетний срок, а затем — ПОЖИЗНЕННО. Идея сама по себе была неплохой — в судейском корпусе нужны свежие люди. Но знаний-то у этих людей не хватает. Им дают возможность учиться в ходе работы. Но учиться-то они будут на судьбах людей — вот что страшно.
Недавно при получении взятки в 2 тысячи долларов задержан председатель одного из районных судов Чуйской области — как раз из нового «набора». Вы про это не слышали? Об этом все почему-то молчат. Наша судебная система по-прежнему остаётся непрозрачной — сор из своей избы она выносить не любит. Что же касается судебного беспредела, то и здесь ощущается разница. Процессуальные нарушения судьи допускали всегда. Но сегодня складывается такая ситуация, что судьи нередко полностью игнорируют самые элементарные нормы права. И примеров тому можно привести много.
Судебный беспредел — от вседозволенности и бесконтрольности. Во всех государственных органах в той или иной степени существует круговая порука. В судебной системе, к сожалению, она развита особенно. И в последнее время это становится более заметно. Дисциплинарная комиссия Совета судей игнорирует явные нарушения. Вседозволенность рождается, когда работник государственного органа видит, что ему за нарушения ничего не будет. Несмотря на обилие уголовных дел в отношении судей, лишь двое из них получили реальные сроки заключения. Больше никто из судей не сидел.
Но самая, конечно, поразительная ситуация — с новыми кодексами.
Эти судьбоносные кодексы, которые являются основой судопроизводства, разрабатывались и принимались КУЛУАРНО. Узкая группа юристов, непонятно кем избранная, сидела на Иссык-Куле и эти кодексы сочиняла. Вспомните, как принималась новая конституция. Худо-бедно, но она обсуждалась общественностью. Проекты же этих кодексов никем не обсуждались. По той простой причине, что их практически НИКТО не видел.
Я разговаривал с депутатами, которые участвовали в обсуждении проектов кодексов. Они рассказали: на заседание Жогорку Кенеша была приглашена руководитель рабочей группы разработчиков кодексов — бывший зампредседателя Верховного суда Гульбара Калиева. Она, по идее, должна была объяснить депутатам каждую статью каждого кодекса, а документы это объёмные. Чтобы было меньше вопросов и меньше нареканий, все кодексы вынесли на рассмотрение парламента одним пакетом.
Гражданский процессуальный кодекс в отличие от других кодексов начнёт действовать уже в ближайшее время — с 1 июля 2017 года. Даже та скудная информация, которую нам, юристам, удалось получить ещё до его опубликования, приводит, честно говоря, в ужас.
Речь идёт о государственной пошлине, которую истец должен заплатить, подавая любой материальный иск. Она существовала и раньше, но в 2008 году эту норму убрали. Почему? Во-первых, потому, что она ограничивала права малоимущих граждан на судебную защиту. Во-вторых, из-за её коррупционности — от уплаты госпошлины судьи могли освобождать, что они и делали… за взятки. И вот в новый ГПК госпошлину вернули. Зачем? По объяснениям разработчиков — чтобы снизить поток «необоснованных» исков. Тем самым ударили граждан по рукам — не вздумайте судиться! На мой взгляд, возвращение госпошлины пролоббировали судьи. Ради одной лазейки — всё того же освобождения от уплаты госпошлины или её отсрочки. Зная уровень коррумпированности судов, можно представить, какие откаты пойдут судьям от истцов…
— И сколько же придётся платить истцу при подаче иска?
— Десять процентов от суммы иска или стоимости предмета спора. Самый простой пример. Кто-то у вас отметает квартиру стоимостью, скажем, сто тысяч долларов. Вы хотите защитить своё имущество в суде. Чтобы у вас в суде приняли исковое заявление, вы должны заплатить государству 10 тысяч долларов. Допустим, первую судебную инстанцию вы проиграли и хотите судиться дальше, защищая уже не только квартиру, но и те 10 тысяч долларов — ведь при отказе в удовлетворении иска госпошлина остаётся у государства. Чтобы подать жалобу в Бишкекский городской суд, вам придётся заплатить ещё 5 процентов от суммы иска — ещё 5 тысяч долларов. Проиграли и там — хотите обжаловать это решение в Верховном суде? Платите ещё 5 процентов — ещё 5 тысяч долларов. Проиграв все судебные инстанции, вы в итоге теряете не только квартиру, но и 20 тысяч долларов. Которые вы обязаны заплатить — без всякой гарантии на то, что судебный спор выиграете.
Боюсь, что, начиная с июля этого года, мы начнём приближаться к социальному взрыву. Ведь пострадает очень много людей, у которых просто нет денег, чтобы защитить в судах свои права. Люди станут беззащитными перед рейдерами. И не только перед ними — ведь госпошлину придётся платить по любым искам материального характера — будь то компенсация за повреждение автомашины в ДТП или даже взыскание алиментов.
— Почему же многочисленные советники президента Атамбаева не подсказали ему, чем грозит это «реформаторское» нововведение?
— Ответ нахожу лишь один — этим советникам просто всё равно, — заключает юрист Анатолий Сафонов.
Что же собой представляют новые кодексы, принятые в рамках судебной реформы? Об этом мы расскажем в следующей публикации.
Вадим НОЧЁВКИН
